Семён вернулся в гостиную. Посмотрел на дверь спальни, в которой ночевал, и ухмыльнулся. Значит, это предков Рыжего спальня. И он сегодня кувыркался с девчонками в их супружеской постели.

Вольготно живут партаппаратчики! Не то, что простой народ! Но вот и народу в лице Семёна перепало кое-что от их благ.

Потому, что не надо быть дураком! Два года назад, когда он увидел, что гопники с их района зажали Рыжего в углу — он всё мгновенно сообразил, и вступился за дрожавшего от страха мажора. Всё удалось решить миром. Бабки, гопота, конечно, забрала. Но бить Рыжего не стали, благодаря Семёну.

С тех пор они держались вместе. У Рыжего водились деньжата — предки подкидывали ему нехилые суммы на карманные расходы. А Семён знал жизнь на районе и снисходительно учил этим премудростям своего нового приятеля.

Когда в прошлом году Семён случайно нашёл прибыльную тему — он подумал, и вписал в неё Рыжего. Так было безопаснее.

Полумрак гостиной давил на глаза. Семён поморщился, отдёрнул шторы на высоком окне, выходящем на проспект, и замер.

В арку дома въезжала милицейская машина.

Забыв про мартини, Семён опрометью метнулся в кухню. Окна кухни выходили во двор. Семён осторожно выглянул.

Милицейская машина притаилась в арке, и это не сулило ничего хорошего. А во дворе стояла чёрная «Волга», и рядом с ней — двое плечистых мужиков в серых костюмах. Они что-то втолковывали милиционеру с капитанскими погонами на плечах.

Один из мужиков вдруг повернул голову и посмотрел прямо на Семёна.

Семён испуганно отпрянул от окна. Это за ними, понял он! Значит, Михрю взяли, и он раскололся!

Михря сидел у Семёна на сбыте. Он знал людей, которым было нужно оружие. А Семён знал, где его достать.

Прошлое лето он прожил у бабки в Светлом. Мать в очередной раз привела домой нового мужа, и Семён оказался лишним. Да и не по хрену ли? Он даже не стал лаяться с матерью — пожал плечами, собрал сумку и перебрался к бабке. Та хоть и ворчала, но кормила внука.

Делать в деревне было нечего. Девки наперечёт, и за каждую местные мужики ноги переломают. От безделья Семён повадился болтаться в лесу. И однажды нашёл в сосняке схрон с немецким оружием.

— Рыжий! Вставай!

Семён за ногу сдёрнул приятеля с дивана. Рыжий шлёпнулся на пол. Подскочил, испуганно хлопая белёсыми глазами и пытаясь подтянуть джинсы.

— Менты за нами! Рвать надо!

Не дожидаясь, пока Рыжий придёт в себя, Семён метнулся в спальню. Схватил одежду, которая кучей валялась на ковре. Одеваться не было времени. Семён натянул только трусы и выскочил обратно в гостиную.

Из карманов, звеня, посыпалась мелочь.

— Валим, быстро! — прошипел Семён в ошарашенную рожу Рыжего.

— Куда? — проблеял Рыжий.

— На чердак! Крышами уйдём!

В прихожей Семён прижался ухом к двери. Тишина! Посмотрел в глазок — площадка была пуста. Он прихватил туфли, повернул ручку замка и вышел на лестничную клетку.

Рыжий в одних носках пёрся за ним.

— Обуйся и дверь запри, дубина! — прошептал Семён. Лицо его было таким страшным, что Рыжий отпрянул.

Они бегом поднялись на два этажа выше. Здесь в потолке площадки был квадратный люк, а к нему вела вертикальная металлическая лестница. Люк был заперт на замок, но Семён уже давно оторвал одну из проушин и приладил всё так, что запор казался целым.

— Давай!

Семён глазами показал Рыжему на люк. Тот быстро вскарабкался по лестнице, откинул крышку. Его ноги, смешно дрыгаясь, исчезли в темноте чердака.

Далеко внизу лязгнула дверь подъезда.

Семён встал сразу на третью ступеньку лестницы.

— Шмотки мои возьми!

Из темноты протянулась тонкая рука, вцепилась в вещи. Семён отпустил их и сам вскарабкался на чердак.

Уже опуская крышку люка, он услышал, как двумя этажами ниже настойчиво прозвенел звонок.

Вокруг испуганно хлопали крыльями поселившиеся на чердаке голуби. Один раз тугое крыло задело Семёна по лицу, и он зло отмахнулся. Чёртовы твари!

Возле открытого слухового окна, одна створка которого была давно сломана, он быстро натянул одежду. Рыжий громко сопел рядом.

Боится, понял Семён. Но пока ничего не соображает — молчит.

Он сунул ноги в туфли и осторожно выглянул из окна. На пологой железной крыше никого не было.

Раззявы! Понадеялись неожиданно взять.

Выбравшись на нагретую солнцем крышу, он протянул руку Рыжему.

— Давай!

Тот уцепился за его кисть и вылез вслед за Семёном.

Перепрыгивая с одной крыши на другую, они миновали четыре стоявших вплотную друг к другу дома. Хорошо раньше строили, удобно!

Добрались до ржавой пожарной лестницы и по ней спустились в глухой двор-колодец с двумя низкими арками.

Семён повис на нижней ступеньке пожарной лестницы, качнулся, разжал пальцы и мягко приземлился на брусчатку двора.

Ушли!

— Куда теперь? — спросил Рыжий, когда они уже шагали по Лиговке. — К Михре?

Вид у Рыжего был несчастный. Понятно — в первый раз влип паренёк!

— Дурак! — снисходительно ответил Семён. — Михря нас и сдал, чтобы ему срок поменьше был.

— Откуда ты знаешь?

— А кто ещё? Сам подумай! От кого менты могли узнать, что мы ему пушки привозим?

— Тогда куда?

— У тебя деньги есть? — вопросом на вопрос ответил Семён.

— Вот!

Рыжий вытащил из кармана горсть смятых бумажек. Негусто.

— Убери пока. Из города надо валить — наши адреса менты уже знают. К вечеру вычислят все места, где мы бывали.

— В-валить из города? — переспросил Рыжий.

От страха он начал заикаться.

— А ты как думал? — зло ответил Семён. — Отсидимся пару месяцев в глуши, потом что-нибудь придумаем.

— У меня же родители на следующей неделе прилетают! — испуганно пролепетал Рыжий.

— Вот с ними и свяжемся. Твой батя нас как-нибудь вытащит!

Семён старался говорить уверенно, чтобы хоть немного успокоить Рыжего. Его батя — их единственный шанс. Иначе придётся бегать до конца жизни.

Впереди показалась автобусная остановка, к ней как раз подъезжал автобус.

— Бежим!

Вжих-вжих! Вжих-вжих! Вжих-вжих!

Левая рука крепко упирается в шершавую, разлохмаченную кору берёзового ствола. Правая — тянет на себя пилу, свободно зажав отполированную ладонью деревянную ручку. Блестящие крупные зубья впиваются в дерево, выбрасывая наружу влажные жёлтые опилки.

— Андрюха! Долго ещё пилить?

Брат останавливает пилу, выпрямляется. На его лбу блестят крупные капли пота.

— Устал?

Он мнётся.

— Да нет. Надоело просто.

— Так дрова-то нам нужны. Кроме нас их никто не напилит. Быстрее закончим — быстрее освободимся.

— Погоди, у меня кисть свело!

— А ты не толкай пилу. Держи свободно и просто тяни на себя.

— Давай воды попьём!

Я кивнул. Брат с радостью бросил пилу и пошёл в дом. Долго там возился, наконец, вышел с ковшиком воды.

— Будешь?

— Давай.

Холодная колодезная вода ломила зубы. Я пил её маленькими глотками, чтобы не простудить горло.

Колодец был выкопан за домом. Иногда я про себя называл его домом Жмыхина. Но тут же останавливался и поправлял себя. Это дом охотобщества. И сейчас в нём живу я.

— Куда тебе столько дров? — продолжал ныть брат. — Ты же сам говорил, что надолго здесь не останешься.

Я пожал плечами.

— Баню топить. И сменщику оставить, когда приедет.

— Что он, сам себе не напилит?

Я вздохнул и посмотрел на брата.

— Серёга, давай прямо. Что происходит?

Брат ковырял носком ботинка сочную береговую траву.

— Скучно здесь. Только ты, да я. Даже телевизора нет.

— Книжки есть.

— Да ну их!

Серёжка пренебрежительно махнул рукой.

Я еле сдержался, чтобы не прочитать брату нравоучительную лекцию о том, как губят человека лень и отсутствие любопытства. Но сдержался. Он таких лекций выслушал до чёрта, и больше. А что толку?